Эволюция функциональной значимости отбора работников
«Труд» происходит от латинского «tripalus», что в дословном переводе - приспособление, предназначенное для жесткого ограничения свободы в движении быков и лошадей на время, пока их подковывали. Первым значением глагола tripaliare было «мучить». В Римской империи для обозначения трудовой деятельности пользовались впоследствии двумя терминами: «labor» и «opus», где первое означало тяжелый труд, предназначенный для рабов, причем, понятие тяжести было непосредственно связано с подневольным характером его осуществления. Труд в значении слова «opus» предназначался для свободных римлян и, в отличие от обезличенного рабского труда, нес на себе печать персонификации - даже в том случае, если его приложение касалось самых прозаических дел.
Несмотря на аксиоматичность утверждения о том, что человек вынужден трудиться независимо от того, считает ли он труд ценностью или нет (хотя может избежать такой участи), семантические подвижки, следовавшие за изменением сущности обозначаемых слов, так или иначе показывают, что в сознании людей, а затем и в их языковом переложении, обозначались два вида труда. Первый - labor, который, согласно ветхозаветному представлению о труде, является наказанием или проклятием, и второй - opus - как возможность реализации «концепции желаемого», как способствующей формированию профессионального призвания.
Первобытно - общинный строй с коллективной собственностью на средства производства и отсутствием классов своей основной ячейкой имел родовую общину. Она объединяла в хозяйственном отношении ближайших родственников - сначала по женской (матриархат) и затем по мужской (патриархат) линиям. Совместная деятельность ее членов практически совпадала с процессом труда, преимущественно направленным на добывание пищи. Функционировала община почти в полной зависимости от природной среды, иного разделения труда, чем по полу и возрасту, люди не знали.
Труд «по жизненным показаниям», мотивированный физиологическими потребностями, с одной стороны, носил характер мобилизации, которая, подчиняясь драматическому фактору (неудачная охота или нехватка рабочих рук для поимки крупного животного и его умертвления грозили голодом или гибелью общины), сама по себе не является «мягкой» моделью распределения людей для выполнения трудовых функций. Однако наличие семейно-родственных отношений с сопутствующим им проявлением материнско-отцовской заботы о детях, пожилых и больных близких, а также труд «на себя» без принуждения извне, жестокость мобилизационной модели несколько смягчали. Община использовала только те «трудовые ресурсы», которыми располагала, о «наборе» людей извне не могло быть и речи в силу положенного в основу ее формирования родственного «группировочного» признака. Для тех условий вряд ли точным было бы использование для характеристики к труду термина «отбор», разве что с поправкой «внутренний». Скорее всего, члены общины «расставлялись» для тех или иных работ согласно достаточно однообразному профилю требований к «претенденту», складывающемуся по физиологическим позициям, в спектре которых: пол, возрастные полюса (молодой - старый), физические кондиции и здоровье.
Следовательно, «отбор» - в прямом и естественном значении - при первобытнообщинном строе осуществляла природа, жесткая зависимость от которой сохранялась у «отобранных» до конца жизни. Из-за объективной невозможности проявления отбора в селекционно-трудовом смысле он существовал в «продвинутой» форме - расстановке, предполагающей, что совокупности людей для нее являются «закрытыми» и не могут быть количественно или качественно усилены.